Я был у мамы единственным сыном, зеницей ока. Она поздно вышла замуж, а врачи в те года запрещали поздно рожать. Врачей мама слушать не стала…
Эту добрую историю вспомнил однажды накануне Нового года один человек, который перебирал мамины письма.
«Я был у мамы единственным сыном, зеницей ока. Она поздно вышла замуж, а врачи в те года запрещали поздно рожать. Врачей мама слушать не стала, а послушала свое сердце. И на свой страх и риск пришла в женскую консультацию уже на 6-ом месяце беременности.
Как вы догадываетесь, я был желанным ребенком: дедушка с бабушкой, папа и даже моя сводная сестричка меня обожали. А уж мама и вовсе пылинки сдувала со своего единственного сыночка!
Декретный отпуск был в те времена короткий. Маме нужно было возвращаться на работу. Приезжать на рабочее место ей нужно было очень рано, а перед работой она еще была должна отвезти меня в детсад «Дубки», который находился возле Тимирязевской Академии. Чтобы успеть на работу вовремя, мама ездила на первых автобусах и трамваях, которыми, обычно управляли одни и те же водители. Мы с мамой выходили из трамвая, она поспешно доводила меня до калитки детского сада, передавала воспитательнице и снова бежала к остановке, чтобы успеть на следующий трамвай.
Не всегда маме удавалось успеть на работу. И вот после нескольких опозданий ее предупредили, что могут уволить. А жили мы, как и все, весьма скромно, поэтому на одну папину зарплату прожить бы не смогли. И тогда маме пришлось принять, скрепя сердце, трудное решение: отпускать меня, 3-летнего малыша, одного, в надежде, что я сам дойду от трамвайной остановки до калитки детского садика.
Мама, конечно, со мной провела работу, поэтому у нас все получилось с первого раза. Но эти секунды, пока я топал до калитки, были, как я понимаю, самыми длинными в ее жизни. Она металась по полупустому трамваю, чтобы увидеть, вошел ли ее малыш в детсадовскую калитку, или все еще бредет, “упакованный” в шубу, в неуклюжих валенках.
И вот через недолгое время мама стала замечать, что трамвай отходит от остановки довольно медленно и набирает скорость лишь тогда, когда я благополучно скрывался за калиткой садика. Так продолжалось все 3 года, что я ходил в детский сад. Мама не пыталась найти объяснение этой странной закономерности. Для нее главным было то, что с сыном все в порядке, и она со спокойным сердцем ехала на работу.
Эта маленькая тайна открылась уже спустя несколько лет, когда я уже стал школьником. Мы с мамой ехали к ней на работу и вдруг вагоновожатая с улыбкой окликнула меня:
– Привет, малыш! Ты уже совсем взрослый стал! А помнишь, как мы с твоей мамой тебя до садика провожали?…
Прошло уже много лет, но каждый раз, проезжая мимо той самой остановки «Дубки», я вновь вспоминаю эту историю, и на сердце сразу становится теплее от доброты той незнакомой женщины, которая каждый день, бескорыстно чуть-чуть задерживала трамвай ради спокойствия одной взволнованной матери”.