Будьте всегда
в Настроении

Случилось это как раз после очередного боевого дежурства. Прямо с вертолета, замерзший, уставший и злой я вернулся в общагу. Корешок мой, Шабан, только отчалил дежурить, так что хавчик я разогревал без особого энтузиазма.

Ебнуть по стакану не с кем, меланхолия, бля… За окном – непроглядная морозная темень, тоска и полный попенгуд. Нехотя подрочив, залег я спать к ебеням, проклиная свою никому нахуй не нужную службу за идею. А зря. Ровно в полночь дверь застонала от чьего-то бурного желания меня видеть. Да так задорно, что запахло штукатуркой. Передернув затвор ПМа, я в психе рванул дверную щеколду и сунул руку со стволом в темноту… Лампочки, бля, прапора-суки попиздили в коридоре – темнота как у негра в кармане! - Братан, а хуле ты шпалер в оружейку не сдал?- донеслось из преисподней знакомым перегаром. – Бухать бушь? - За ваши бабки – любой каприз. Заходи, Жека! В хате сразу вдруг стало меньше места. Старый корефан, прапор Жека, в гости без литры никогда не приходил, и поэтому его визит всеми очень почитался. Но на этот раз помимо спирта и закуси, Джексон приволок откуда-то два охотничьих ружья и пару патронташей. Наспех ебнув шнапсу и занюхавши рукавичкой, прапор поведал мне одну авантюру. - Короче, Бегемотыч, слухай тут. Хакасы медведя на заказ мочить идут. Какой-то хуила из Москвы с проверкой едет, гешефт делать надо. Пойдешь? Тебе ведь пару дней на отдых положено? Медведь… Идея – пиздец! Ну что я знал о медведях? Ну видел в зоопарке пару раз этот обоссаный и вонючий клубок живой шерсти со взглядом срущей собаки. А в дикой таежной природе этого волосатого парня «хозяином» все зовут. Не за хуй же! Стремно… Ебнув еще пару дринков, ответ пришел сам собой. Ну кто не хочет стать Рембом?! - Ну вот, а то – че, да как?... Держи артиллерию, братан! – довольно заурчал прапор и протянул мне ружье с патронташем. – Жаканы – хакасские, на слона ходить можно! А ты не ссы, не нам валить мишу. Майора Рамазанова из пятого полка знаешь? У него дареный карабин «Барс» с оптикой еще? Ну так он и будет валить – дырка маленькая нужна. А мы так, группа поддержки. Короче, сказано – сделано. В три часа ночи мы уже тряслись в брезентовом тенте газона-66 и вовсю грелись спиртягой. Проблема медведепромысла собрала нас в небольшой, но очень пьяный и злой отрядик, где никто никого почти не знал. Зато Жека знал всех, даже этих хакасских аборигенов, которые в слове «хуй» три ошибки делают. Их было двое – дед, весь сморщенный как хер Тутанхамона и его сынок, в полста лет. Да еще этот майор с лицом конченого пропойцы в двенадцатом колене. Пили все. И пили всю дорогу. Майор так нахерачился, что мог влегкую по дурке кому-нибудь девять граммов в организме на хранение оставить. Поэтому мы с Жекой его страховали от этого легкомысленного шага. Наконец нас в последний раз тряхнуло тормозами и наступила тишина… Бля, прокляли мы с Жекой всех медведей, когда перли через сугробы этого медвежьего терминатора с его пиздатым карабином! Финал похода старый хакас обозначил часа через два, когда спирт уже нахер весь ушел вместе с потом. Здесь дедок приказал жестами всем захлопнуть пасти и стал рубить длинную жердь. Потом взобрался на какой-то бугор и начал опускать этот дрын в дырку на вершине. Интуитивно я понял, что это и есть мишкин домик, где он всю зиму лапу миньетит. Почему-то стало сильно нехорошо в кишках и очень притопило на посрать. Жека тоже поддался измене и спрятался за кедр. Старый пенек слез с бугра и на ломаном русском показал нам, где залечь, чтобы миха не унюхал. А этому киллеру объяснил тему так: - Твоя стоять тут. Моя палкой хозяин будить. Хозяин вставать на тибя. Лапы поднимать. Твоя – в сердце – пух! Стрелять! Якши? - Та хуле там, давай, дед! Тыкай мудака этово! Не ссы… - оскалился майор и закатил на ватнике рукава, передернув затвор. Ноги расставил – ну, бля, Рембо! Мы с Жекой залегли сзади, тоже зарядив свои самопалы. Тут дедуган и шмыгнул на бугор. Да как начал дрочить михуила своим дрыном! Че тут началось! Рев из-под земли прямо-таки нешутейный пошел. Потом – фонтан снега, палок, бревен!!!! Дед по воздуху летать отправился. А перед нами… е-е-ебать!!! Метра три сплошных разъяренных мышц и шерсти дыбом! А клычары… Вонища, бля… Пар кругом, рев!

Майор присел от усеру, потом как заорет! И нет, чтобы молча нажать курок, мудила. Он резво так перекинул карабин, схватил его за ствол, да как пизданет с размаху михуила по пене на ебальнике!!! Оптика – нахуй в осколки, приклад – в щепки! Миха – в состояние грогги. Не каждую весну приходом таким будили, видать… Тут майор как заорет – и на кедрач полез! Да не полез - побежал по вертикальному стволу!!! Куды там бабуинам! Кедрач, бля, за три дня вокруг хер обсерешь, такой толстый, а он – бегом по стволу! Да на самый верх! Вот здесь миша и очухался. Прыжком он выскочил из своей ямы – и до кедрача! Но догонять обидчика сразу не стал. Со страшным рычанием зверюга начал рвать в клочья зубами и когтями ствол невинного дерева. Видать, раздрачивал себя перед решающей схваткой с глумилой позорно слинявшим. - П-п-пиздец нам… Уебуем отсюда, Олег…. Кр-р-ранты, бля… - заикаясь прошелестел возле моего уха перепуганный Жека и стал нагребать на голову снег, пытаясь зарыться в планету. Умник, нах! Хуй ты от миши съебешься в тайге. Он тут быстрее курьерского шмаляет по кустам. Вот тут я в полной мере осознал, что называют люди словом простым и понятным – «ПОЛНЫЙ ПИЗДЕЦ»… Мы ж на очереди… А между тем зверь продолжал тиранить кедрач. Вдруг откуда-то сверху послышался такой силы крик, что истребительский форсаж по сравнению с ним – шлепок детской какашки. Этот нелюдской звук вдруг материализовался в летящего посреди шишек и веток майора Рамазанова. Со всего размаху он как тунгусский метеорит въебался в мишину хребтину и затих. А мишаня, охуев от такого удара, упал мордой в снег. Издав душераздирающий вопль, зверюга что есть силы рванул вглубь таежных зарослей, не разбирая дороги и светофоров. Мы с Жекой не могли поверить своему спасению… - Лады, пошли смотреть этого Маресьева, - первый вышел из ступора прапор и выполз из нашего редута. Майор Рамазанов представлял собой сидячую и синюю от страха мумию, которая изо всех сил двумя руками сжимала тонкую кедровую ветку с одинокой шишкой. Рот героя был неестественно открыт и почему-то не парил на морозе. Глаза… Ну просто как от застрявшего в жопе «Стингера»! Пульс еле трепетал в окаменевшем теле. - Ну, пидор, тащи теперь его в обратку по сугробам.- зарычал Жека. - Жек, к Пинцету его надобно. Он же весь – сплошная судорога, бля, - услышал я наконец и свой хриплый голос, – А где старый пердун? Пердун быстро нашелся. Целый и невредимый. Только метров через десять. Сидел себе и закуривал. И сынок его подошел с остатками Рамазановского карабина. Короче, киллерская команда в сборе, нах! Срубили волокушу и потянули этого блядского Рембу к машине… Всю дорогу молчали, аж не по себе стало. Как на похоронах. В городке притащили майора с веткой и шишкой к эскулапам, да там и оставили. Долго ржали хирурги над пациентом, но ветку вырвали. А мы пошли с Жекой в общагу. Сели за стол, разлили спирт по стаканам. Глянули друг на друга…. Да как заржем в две глотки!!! Пиздеть не буду – первый раз натурально я тогда уссался в свои ватные казенные штаны. От смеха.